Лекция Кирилла Еськова

http://polit.ua/lectures/2011/04/15/eskov.html
http://afranius.livejournal.com/141180.html
О биологии, палеонтологии и происхождении жизни.

Разговор с Богом

Сегодня ночью Господь снизошёл до меня и через внутренний голос спросил:
- А за какого Бога ТЫ отдал бы жизнь?
Вот, не каким бы я должен был быть, чтобы понравиться богу. А каким бог должен быть, чтоб понравиться мне настолько, чтоб я в него уверовал и был готов за эту веру принять мученическую смерть? Лучший вопрос атеисту - бог просит моего мнения о себе.

Любящим? Я знаю, что он столько раз бил меня по рукам, что вряд ли это можно назвать любовью. Он не таков.
Исполняющим задаром все и любые желания? Смотри выше. Да и если всё будет сбываться - чего мне будет хотеть?
Спасающим от смерти? Не знаю - зачем, чего ради? Бесконечность - это слишком много.
Добрым? Я сам не добр и угробил бы половину человечества ради своего спокойствия... вот только не ошибиться бы с сепарацией. Поэтому и богу позволю угробить полчеловечества.
Дающим счастье всем? Какое мне дело до всех, тем более что половина из них хочет угробить меня, а я - их? В чём будет наше счастье - все друг друга угробят? Или разнесутся в разные вселенные? Уж не мечтаю ли я об одиночестве, когда демиург, возможно, создал мир, чтобы избавиться от своего?
Одиночество не позволяет иметь источников информации, новостей, учителей, развлекателей. Может, нужен Бог, рассказывающий увлекательные сказки? Вроде как делящийся знаниями и фантазиями? Чтоб не скучать в вечности?

Всезнающим. Вот со знаниями у меня пунктик - хочу всё знать. Да и то, с возрастом обуревает лень, а голова работает медленнее. Так что не очень-то и хочу? Ну, разве что Господь сделал бы меня управляющим ангелом при какой-нибудь планетной системе. Там надо знать, как рулить. При этом не обязательно знать, как оно устроено в деталях - увы. Детали могут не поместиться в мою маленькую склеротичную голову.
А может, лучше податься в нимфы при каком-нибудь водопаде? Красиво, спокойно. Но всегда одно и то же. Пока океаны и реки не испарятся.

Придумался только вопрос, на который хотелось бы получить ответ от Бога: - Зачем ты всё это создал? Какой смысл?

Но спросил я иное:
- Бог, ты же лучше меня знаешь ответ на заданный мне вопрос. Какого бога я хочу?
- Бога-няньку. Как и вы все.
- Но почему?!
Он усмехнулся: - Потому что я вас такими создал.

Так что для себя я пока ответа не нашёл. А сознаваться, что по сути - беспомощный младенец, требующий соски, но одновременно и удовлетворения капризов, именуемых свободой воли - неприятно.
Думаю.

Может, грубо говоря, мне не нужен никакой Бог? Но если даровая нянька - то хм...

прекрасное

Прогресс в биологии – это переход от ложного знания к истинному незнанию.
(C) В. Я. Александров

Геном

http://www.mygenome.ru/articles/89/

Истина

Научная истина всегда как-то кособока и нетверда. Только сочинят красивую теорию, как она бац - и неверна под гнётом новооткрытых фактов. Некогда даже погордиться и почить на лаврах.
То ли дело истина религиозная! Одна на все времена. А что она сегодня радикально отличается от учения основоположника - никого не волнует. Но зато её не портят открытия.

Продолжим наши предпасхальные исследования

Православная поэзия. С комментариями.
http://magazines.russ.ru/znamia/2009/1/ki5.html
Тимур Кибиров.

( Read more... )

Мир полдня Стругацких

http://www.rusf.ru/abs/books/bns-08.htm
В предисловии к сборнику «Время учеников» Борис Стругацкий писал об этом романе примерно следующее:

«В последнем романе братьев Стругацких, в значительной степени придуманном, но ни в какой степени не написанном; в романе, который даже имени-то собственного, по сути, лишен (даже того, о чем в заявках раньше писали «название условное»); в романе, который никогда теперь не будет написан, потому что братьев Стругацких больше нет, а С. Витицкому в одиночку писать его не хочется, – так вот в этом романе авторов соблазняли главным образом две свои выдумки.

Во-первых, им нравился (казался оригинальным и нетривиальным) мир Островной Империи, построенный с безжалостной рациональностью Демиурга, отчаявшегося искоренить зло. В три круга, грубо говоря, укладывался этот мир.

Внешний круг был клоакой, стоком, адом этого мира – все подонки общества стекались туда, вся пьянь, рвань, дрянь, все садисты и прирожденные убийцы, насильники, агрессивные хамы, извращенцы, зверье, нравственные уроды – гной, шлаки, фекалии социума. Тут было ИХ царствие, тут не знали наказаний, тут жили по законам силы, подлости и ненависти. Этим кругом Империя ощетинивалась против всей прочей ойкумены, держала оборону и наносила удары.

Средний круг населялся людьми обыкновенными, ни в чем не чрезмерными, такими же как мы с вами – чуть похуже, чуть получше, еще далеко не ангелами, но уже и не бесами.

А в центре царил Мир Справедливости. «Полдень, XXII век». Теплый, приветливый, безопасный мир духа, творчества и свободы, населенный исключительно людьми талантливыми, славными, дружелюбными, свято следующими всем заповедям самой высокой нравственности.

Каждый рожденный в Империи неизбежно оказывался в «своем» круге, общество деликатно (а если надо – и грубо) вытесняло его туда, где ему было место – в соответствии с талантами его, темпераментом и нравственной потенцией. Это вытеснение происходило и автоматически, и с помощью соответствующего социального механизма (чего-то вроде полиции нравов). Это был мир, где торжествовал принцип «каждому – свое» в самом широком его толковании. Ад, Чистилище и Рай. Классика.

А во-вторых, авторам нравилась придуманная ими концовка. Там у них Максим Каммерер, пройдя сквозь все круги и добравшись до центра, ошарашенно наблюдает эту райскую жизнь, ничем не уступающую земной, и общаясь с высокопоставленным и высоколобым аборигеном, и узнавая у него все детали устройства Империи, и пытаясь примирить непримиримое, осмыслить неосмысливаемое, состыковать нестыкуемое, слышит вдруг вежливый вопрос: «А что, у вас разве мир устроен иначе?» И он начинает говорить, объяснять, втолковывать: о высокой Теории Воспитания, об Учителях, о тщательной кропотливой работе над каждой дитячьей душой... Абориген слушает, улыбается, кивает, а потом замечает как бы вскользь: «Изящно. Очень красивая теория. Но, к сожалению, абсолютно не реализуемая на практике». И пока Максим смотрит на него, потеряв дар речи, абориген произносит фразу, ради которой братья Стругацкие до последнего хотели этот роман все-таки написать.

– Мир не может быть построен так, как вы мне сейчас рассказали, – говорит абориген. – Такой мир может быть только придуман. Боюсь, друг мой, вы живете в мире, который кто-то придумал – до вас и без вас, – а вы не догадываетесь об этом...

По замыслу авторов эта фраза должна была поставить последнюю точку в жизнеописании Максима Каммерера. Она должна была заключить весь цикл о Мире Полудня. Некий итог целого мировоззрения. Эпитафия ему. Или – приговор?..»

Опять убедился в гениальности Стругацких. Нет, не так. В их глубокой философской погруженности и честности.